Нижегородский Кремль
Легенда
 Коромыслова

     С постройкой кремля связано немало легенд. Особенной широкой популярностью пользуются легенды о Коромысловой башней. Существует несколько вариантов легенд, связанных с названием башни. Первая легенда рассказывает следующее:

     "В Нижнем Новгороде начали каменщики строить кремль. Работали они день и ушли домой. Но, когда на утро пришли к месту постройки, то увидели, что все, что было сделано вчера, развалилось. Снова начали работать каменщики и снова на следующее утро увидели все развалившимся.

     Тогда решили обратиться к старикам за советом - как быть? Как сделать кремль таким, чтобы он был прочным и долговечным? И старики будто бы сказали, что надо построить кремль на крови первого подошедшего к месту постройки живого существа. Рано утром пришли строители и бояре к месту постройки и стали ожидать. А неподалеку от места постройки жил посадский человек, у которого была молодая жена-красавица Алена.

     В то утро Алена вышла рано утром по воду на речку Почайну, взяв с собой ведра и коромысло.

     Спустилась она к речке, набрала полные ведра воды и стала подниматься вверх в крутую гору. И увидела Алена, что около места постройки кремля стоят люди и чего-то ждут.Подошла Алена к строителям. Ее схватили и вместе с ведрами и коромыслом живой замуровали под основание башни. С тех пор и стала башня называться Коромысловой.А муж Алены, узнав о страшной смерти жены, бросился в Волгу"

     Аналогичные легенды о замуровывании под основанием старинных построек живых людях широко бытуют в Закавказье и славянских государствах. Не одинока эта легенда и в Нижегородской области; народное предание рассказывает, что в основании крепости в Б. Мурашкине были закопаны девушка и бык, одновременно подошедшие к месту постройки.

     Легенда о Коромысловой башне переложена на стихи местным поэтом А. Навроцким.

АЛЕКСАНДР НАВРОЦКИЙ

Коромыслова башня


1.
Там, где в Волгу Ока, нашей Руси река,
Свои тихие воды вливает
И весенней порой быстротечной волной
Далеко берега заливает,
Там врагам всем на страх, на высоких горах
Нижний Новгород был заложен;
Был церковный собор, княжий терем и двор
Деревянной стеной обнесен.
Но из бревен стена не прочна, не страшна,
И немало ветшала с годами,
И не раз от огня пострадала она,
И не раз разорялась врагами;
И притом каждый год прибавлялся народ-
Из других городов выселялись,
Да плодились свои, да из русской земли
Люди ратные к князю сбирались;
Так что старой стены в дни осадной войны
Не хватало для общей защиты.
И не раз от врагов при пожаре домов
Было много народу побито.
Князь дружину собрал и совет с ней держал,
Как бы стены прочнее устроить;
И решили одно, что пора бы давно
Их из прочного камня построить;
Да в подземный тайник отвести тот родник,
Что течет по горе за стеною,
Для того, чтобы всех в дни кровавых потех
Мог с избытком снабжать он водою.
Порешили - и князь в то же утро приказ
Разослал в города и селенья,
Чтобы черный народ после летних работ
Собирал бы повсюду каменья.
Собирал по полям, по лесам, по лугам,
А зимой подвозил постепенно;
И расчет был таков, чтобы на пять дворов
По сажени пришлось непременно...
Наступила весна, зеленела сосна,
Таял снег, и земля прочернела;
Ночью тронулся лед, а уж к утру зовет
Князь людей приниматься за дело.
"Завтра вы, мастера, не леняся, с утра
На работу кремля выходите,
И вон там, у угла, где дорога была,
Вы закладывать башню начните".
"Так-то так... только, князь, есть обычай у нас,
велит зарывать без пощады
Всех, кто первым пройдет в день начала работ
Там, где стену закладывать надо.
Тот обычай не вздор, он идет с давних пор -
Самый Новгород тем ведь и крепок,
Что под башней одной, за Софийской стеной,
Там зарыт был один малолеток.
Уж кому суждено, тот пройдет все равно,
Будь то зверь, человек или птица;
А иначе стена ведь не 'будет прочна,
Да и строить ее не годится".
"Знаю сам, не забыл и тебя не просил
Я сегодня об этом напомнить
И Ордынцу Сергею вчера поручил
2

Тот обычай и нынче исполнить.
Завтра он совершит что обычай велит
И начнет с мастерами работу...
А теперь, кто со мной, забегите домой
Да и в поле - пора на охоту".
Той порой на горе, на Почайне-реке,
На посаде у церкви Кондрата,
Проживал молодец, пригородный купец
По прозванью Григорий Лопата.
Был он родом с Днепра, но нужда привела
Его в Нижний, где он поселился,
Торговал, стал богат и с полгода назад
На посадского дочке женился.
В день закладки стены для осадной войны
Поздно утром Алена проснулась;
И, открывши глаза, после крепкого сна
С наслажденьем разок потянулась;
Но в испуге затем соскочила совсем,
Подбежала к окну, посмотрела;
"Ай,-шепнула,-беда, я, никак, проспала
И воды принести не успела..."
Прибежала на плот, смотрит-кто-то идет,
А она и платка не надела;
И скорее воды зачерпнула она
И обратно идти уж хотела.
Но взбираться горой, по тропинке сырой,
Тяжело, и скользят сильно ноги;
А короче был путь, коль стену обогнуть
И дойти до проезжей дороги.
И Алена пошла там, где легче идти,
Где скорей можно было 'вернуться,
Чтоб пораньше прийти и воды принести,
Пока муж не успеет проснуться.
Вот идет и с трудом коромысло несет,
Тяжело - не мужская ведь сила;

Вдруг глядит - в стороне, примыкая к стене,
Яма вырыта - словно могила.
Но могла не взглянуть, не стерпелось,
Любопытство у баб уж не выбьешь никак,
Нет ли в яме кого, не лежит ли чего,
Непременно узнать захотелось.
Вот она подошла, яму ту обошла
И на дно ямы той посмотрела,
Но едва лишь затем на другое плечо
Положить коромысло успела,
Как из ближних ворот показался народ,
Все угрюмые, грозные лица;
"Эй, - кричат, - погоди! дальше ты не иди,
Молодая жена иль девица! А попотчуй водой!"
И живою стеной Вся толпа ее вмиг окружила;
Но Алена не робкой была создана
И с усмешкою всех их спросила:
"Щутку, что ли, шутить иль меня устрашить"
Вы хотите? Да и я не пуглива.
Вот уже на заре вы к зеленой горе
Приходите, я там говорлива..."
"Нет, не шутку шутить, не тебя устрашить
Мы хотим - наша шутка плохая;
И вечерней зари, и зеленой горы
Не видать уж тебе, молодая!
Эй, поди доложи, да проворней! Скажи,
Что попался не зверь и не птица,
А живая душа, молода, хороша,
Городского купца молодица.
Впрочем, нет! Погоди! Даром ты не ходи!
Вон он сам к нам идет, верно, видел,
Верно, сам поджидал и хоть слеп ныне стал,
А красавицу вон где увидел".
Глядь, и впрямь-из ворот торопливо идет
Княжий стольник, боярин Ордынец,
Весь как иней седой, но в бою удалой
И великого князя любимец.
Испугалась она, стала разом бледна,
Сердце в ней что-то страшное чует,
И стоит, и дрожит, и молитву творит,
И со страхом глядит: что-то будет.
А старик себе шел, но едва подошел,
Как Алена пред ним повалилась
И молила пустить, и ей, глупой, простить,
Коль она в чем-нибудь повинилась...
Он сурово взглянул, и ногой оттолкнул,
И велел, чтоб ее придержали,
И кушак с себя снял, и ей рот завязал,
Чтобы крика ее не слыхали.
"Бабий ум не велик, но силен у них крик,
Целый день ведь кричать не устанет,
Ну а глупый народ, как заслышит, придет,
Отбивать, чего доброго, станет.
Эй, Иван! Знаешь, там, где я с вечера сам
Две доски приготовил с тобой,
Так одну, подлинней, принеси поскорей,
Захвати и веревку с собою..."
Он Алену схватил, вдоль доски положил .
И с обычной издавна сноровкой
От затылка до пят, словно малых ребят,
Спеленал ее крепко веревкой.
"Ну теперь не зевай! Становитесь на край
И спускай потихоньку в могилу.
Так!.. Довольно!.. Легла!.. Ишь ты, как тяжела,
Приподнять так и то не под силу.
Ну теперь в самый раз! Не гневись же на нас,
Раскрасавица, - мы не причина;
Знать, злодейка-судьба привела к нам тебя,
Знать, такая уж доля-кручина..."
Все устроив, старик к бедной жертве приник,
И кушак ей стянул поплотнее;
Из могилы прыгнул, и, однако, 'вздохнул,
И велел зарывать поскорее.
Но на зов старика не нашлася рука,
Чтоб на страшное дело подняться,
И никто не хотел, и боялся, не смел
За такую работу приняться.
И старик осерчал и на них закричал:
"Что вы стали? Живей за работу!
Надо кончить скорей, не легко ведь и ей,
Умирать никому не в охоту.
Пусть погибнет она за весь город одна,
Мы в молитвах ее не забудем;
Лучше гибнуть одной, да за крепкой стеной;
От врагов безопасны мы будем!"
И, лопату схватив и земли захватив,
На Алену он бросил в могилу,
А за ним и другие уж стали бросать,
Чтоб ее поскорей задушило.
И в смущенье немом все стояли кругом,
Лишь проворно работали руки,
Но никто не глядел и взглянуть не посмел
На несчастной предсмертные муки.
Только солнце одно рассказать бы могло,
Что пред смертью она испытала,
Как ей горе-слеза застилала глаза,
Как несчастная билась... дрожала...
Вот исчезло чело... вот и всю занесло...
Вот с краями могила сравнялась...
И от жертвы живой за обычай людской
И следа над землей не осталось.

     Навроцкий Александр Александрович. Родился 1839 году, учился в Военно-юридической академии. Сотрудничал в журнале "Русская речь". Автор широко известной песни "Есть на Волге утес", издал несколько книг. Умер в 1914 году.

     Вторая легенда о Коромысловой башне связана с осадой Нижегородского кремля 1521 года отрядами Саип-Гирея и крымских татар, возвращавшиеся в Казань после неудачной осады Москвы. Москвичи под руководством опытного воина - бывшего нижегородского воеводы Хабара Симского -успешно отбили их приступы. Неудача постигла Саип-Гирея и в Нижнем Новгороде.В этом варианте вариантов легенды о Коромысловой башне, рассказывается следующее:

      "Осадила Н. Новгород несметная вражья сила. День за днем отбивали защитники вражеские приступы, и начинали таять их силы. В городе кончались запасы продовольствия, а главное - воды Истомленные жаждой защитники уже думали о том, что придется сдаваться на милость победителя. Но среди осажденных нашлась одна храбрая девушка. Она вызвалась принести воду из р. Почайны измученным жаждой защитникам. Рано утром она вышла из крепости с коромыслом и двумя ведрами. Осторожна, под покровом утреннего тумана миновала она татарские патрули, спустилась к Почайне, набрала полные ведра студеной воды и стала подниматься в крутую гору. Но тут ее перехватил татарский патруль. Завязалась короткая, но ожесточенная схватка между татарами и девушкой, вооруженной только коромыслом. Девушка сумела убить сводам оружием несколько человек, но и сама была убита. Это происшествие смутило войска врагов. Они рассуждали: "Если в этой крепости так храбры женщины, что одна из них, безоружная, убила несколько наших, то каковы же должны быть мужчины?"

     Враги сняли осаду. А убитую ими девушку с почестями похоронили под башней, положив с ней и ведра и коромысло. С той поры и называется башня Коромысловой".

     Этому варианту легенды Нижегородский поэт Д Садовников, написал стихи

ДМИТРИЙ САДОВНИКОВ

Богатырь-девка

(Нижегородское предание)


Это было в Нижнем городу...
(Сказ мой быль, не то небылица!)
Раз к реке Почайне за водой
Вышла Дуня, красная девица
Поднялась и, подцепивши бодро
Коромысла на плечи, пошла,
На ходу раскачивая ведра...
Ветер свежий веял ей в лицо,
Щеки рдели от прилившей краски...
Не впервой ей за городом быть,
Не робка: выходит без опаски!
Только стала под гору сбегать
Из ворот тореною тропою, -
Хвать-татарин, а за ним еще
Набежали целою толпою!
Подскочил один, да отлетел:
Не пришелся, видно, ей по мысли;
Размахнулась правою рукой,
Левая лежит на коромысле.
Тяжела у Дунюшки рука -
В городу немалой этой силе
Дивовались: "Будешь, девка, за вдовцом",
Ей, смеясь, подруги говорили...
"Прочь отсюда! - крикнула она, -
Что пришли? Вам нешто здесь дорога?!
Сунься только, так и разнесу!"
Глядь-поглядь, а их и больно много...
Застучали ведра по земле,
Покатились под ноги татарам;
Коромысло в девичьих руках-
Не отдастся красная задаром!
Словно хлеб взялася молотить,
Бьет кругом направо и налево;
Расплелася русая коса,
Губы в кровь искусаны от гнева...
Стиснув зубы, кидалась она.
Разбегались три раза татары,
Коромысло--словно на току-
За ударом сыпало удары...
Шестерых им клала на песок,
Да, на грех, о сосну перешибла;
Кинулась в середку со щепой,
Раз-другой ударила и сгибла!
Как береза белая в лесу,
Срубленная под корень, упала -
Небо алой кровью облилось,
Из зари кровавой солнце встало.
Обуяло страхом татарье,
Развело, поганое, руками:
"Коли все такие девки там,
Где уж нам управиться с парнями!"
Под стенами кинувши тела,
Отступили целою ордою...
Вот так память девка задала,
Выйдя утром к речке за водою!..

     Садовников Дмитрий Николаевич. Родился в 1847 году в Симбирске. Известен как собиратель фольклора Поволжья. Всенародное признание обрела написанная на его слова песня "Из - за острова на стрежень..." умер в 1883 году.

     Третий вариант легенды рассказывает о том, как из осажденного татарами города бежал полоненок Роман и дошел он до Москвы. Царь Василий послал войско освободить город и повелел обнести его надежной каменной стеной, для постройки которой послал в Нижний Новгород знаменитого мастера Петра Фрязина.

     Легенда повествует о том, как дивился итальянский зодчий кладке русского мастера Божена и пожелал увидеть сына мастера - Касьяна (сам Божен к тому времени умер). Касьян, чтобы помочь рабочим, соорудил "коромысло" чтобы поднимать кирпичи на стены. После завершения строительства, это сооружение оставили возле одной из башен, сооружение истлело, а стены стоят. А башню ту назвали Коромысловой.

ю‰‚‰Ђ
[В начало]      [История Кремля] [Башни] [История застройки] [История реконструкции]     
[Другие интернет ресурсы по Нижегородскому Кремлю]     
©  Музей ННГУ им.Н.И.Лобачевского, 2004